Он назначает встречу у себя на работе и спешно подходит к театру, держа в руках лимонад. Ещё до личной встречи он сообщает, что времени не так много, но поговорить об актёрской профессии он всегда согласен. Просто скоро спектакль, говорит, репетировать надо.

Заходим мы со служебного входа, где внутри сидит женщина, видимо вахтёрша, и смотрит на актёра, будто не узнавая его. Да, так и есть. Она решает все-таки спросить, мол, кто вы и что вам надо. Только когда он второй раз представляется, а попутно представляет и меня, в глазах женщины появляется огонёк понимания, и она пропускает в театр.

— Были тут когда-нибудь?

— Конечно, это же театр, — говорю я, как будто это что-то объясняет. Он смотрит на меня удовлетворённо и идёт дальше вверх по лестнице.

— Так, везде занято, поэтому давайте расположимся прямо тут, — говорит он и садиться на один из диванов, находящихся в холле возле зрительного зала.

Династия
Антон Антонов — актёр Томского драматического театра с 2006 года, выпускник томского курса Екатеринбургского государственного театрального института. Всё это можно узнать из социальных сетей.

Каждого человека можно в какой -то мере назвать актёром, но как люди становятся профессиональными актёрами, меня всегда интересовало. Когда он рассказал, что его отец тоже актёр, всё встало на свои места.

— Да вообще никак я не понял, что хочу стать актёром, — рассказывает Антон. — Если бы у меня сейчас был выбор, то я может быть и не пошёл бы учиться на актёра, хотя чёрт его знает. Почему актёр? У меня династия, отец мой артист и на тот момент, когда я учился в одиннадцатом классе, не видел никакого другого будущего. Скажем так, я был ослеплён идеей, желанием, мечтой о театре.

— А как родители отнеслись к вашему выбору профессии?

— Почему-то этот вопрос всегда задают вторым. Да как, папа, он по большом счету никак не отреагировал, ему было по барабану, конечно, в хорошем смысле. Он сказал, что это моё решение и мой выбор.

— Значит, в театр вы попали, благодаря отцу. Помните свой первый поход в закулисье? Какие ощущения возникли?

— Первый раз попал в театр, когда был ещё маленьким. Я же, что называется, театральный ребёнок. С самого-самого детства тут, как пешком под стол научился ходить, то сразу в театре оказался. Если для всех остальных это было таинство, то я знал это дело изнутри. Знал, что мечи ненастоящие, корабль капитана Крюка сделан из картона и если заглянуть с другой стороны, то он не такой уж и красивый. Прелесть театра, особенно в подростковом возрасте, понятно в чём заключается, — смотрит так хитро и улыбается. —Если многие мальчики в 10-11 классе водили девушек в кино, то я водил их в театр.

—Как это романтично! — не смогла я сдержать свою девичью натуру.

— Это реалистично: дёшево, надёжно и практично. У меня был бесплатный доступ на любой спектакль в любой театр нашего города.

После такого детства и юности, кажется, у мальчика Антона и не могло быть другого пути, кроме как в театральный институт.

После окончания учёбы в Екатеринбурге его взяли в театр, но главных ролей он не видел ещё долгие четыре года, ставшие годами рефлексии и переживаний. Причины могли быть разные: от бесталанности до банальной лени. Но как говорится, жизнь — чреда взлётов и падений. Взлёт ждал и его.

Мастерство
Он вообще часто о личном выборе человека упоминает. Человек сам определяет для себя границы, человек сам выбирает зону комфорта. А, ещё стереотипы терпеть не может.

Решаю спросить, что же тогда является актёрскими способностями. Потому что — ну какой артист без актёрских способностей? А он, не задумываясь, говорит всего одно слово — юмор. Как так, спрашиваю, разве на одном юморе далеко уедешь?

— Смотрите, есть такая теория: существует человек, который называет себя артистом. У человека есть определённые данные: рост, голос, мировоззрение. Также существуют физические, моральные, ментальные навыки, которым обучаются артисты. Третья, самая маленькая часть, но не по значению — вдохновение. Это и надобность, и желание творить. А способности актёрские их полным-полно, но самая главная — юмор, а точнее ирония и самоирония. Если человек будет очень серьёзно ко всему относиться и будет пафосен, то ему надо ворота заколачивать в театр.

— Какие плюсы и минусы существуют в вашей профессии?

Говорит, что плюсов-то много (первым делом напоминает про приглашение девушек в театр), но потом уже серьёзней добавляет:

— Как объяснить… Минусы и плюсы человек определяет для себя сам в любой профессии. Есть, опять же, стереотипное мышление: я пойду заниматься любимой работой, но буду зарабатывать мало денег или же пойду на нелюбимую работу, но с большим доходом. Что за фигня? Ну реально, не иди ты тогда на нелюбимую работу ради больших денег. Не иди заниматься любимым делом, если ты будешь получать за это мало денег. Думаю, что нужно уметь это совмещать.

— Может есть ещё способы?

— Можно сублимировать своё желание. А вообще, путей много, главное — найти свой.

Решаю узнать, какие минусы и плюсы все-таки существуют лично для него, раз всё так субъективно, но Антонов уклончиво отвечает, что, если он о них скажет, то другие будут не согласны.

—Так, хорошо, перейдём тогда от недостатков и преимуществ к суевериям, это тоже штука весьма субъективная, на мой взгляд. У актёров же есть суеверия?

— Их много. Но самое, наверное, известное такое поверие: если случайно упала роль, то надо обязательно, поднимая листы, сесть на них. Неважно, где они упали. Вспомни трёх лысых и, не отрывая роль от пятой, поднимайся. Дурацкое суеверие какое-то, если честно.

— Верите в него?

— Это не так важно, но, если ты веришь в это, ты прав. Если ты не веришь, то ты тоже прав. Короче, работает только то, во что ты веришь, вот и всё.

Чувства
Антону всего 32 года, а он уже работает в театре 12 лет. Если, конечно, не учитывать годы из детства, которые также пришли в театре.

Мы решаем прогуляться по театру и для начала поднимаемся к сцене. Все репетиции проходят именно здесь.

Антон рассказывает о механизме под сценой, который крутит кольцо и круг. Прокрутка осуществляется нажатием специальных кнопок, так как механизм не меняли с самого открытия театра.

Подходим к пульту помощника режиссёра. Говорит, он очень древний. По его словам, в нормальных театрах все уже компьютеризировано, а тут как построили театр, так всё и стоит. За этим пультом сидит помощник режиссёра, он и управляет сценой. Открытие-закрытие занавеса, поворот круга и кольца, управление лебёдками — всё делается с помощью этого пульта.

Рядом стоит телефон помощника режиссёра. Помощник звонит в звуковой отдел и говорит, что надо давать первый звонок. Прозвучал первый звонок, и помощник сообщает об этом в микрофон. Потом, перед третьим звонком, он говорит, что артистам нужно приготовиться и называет их имена. Помощник режиссёра убедился, что все на месте, звонит в отдел света и звука и сообщает о начале. Всё, говорит Антон, после этого и начинается спектакль.

— Многие люди боятся сцены. А что ощущаете вы, выходя на неё?

— Страх. Шучу. Да ничего не ощущаю, потому что сцена — такая вещь, которая обезболивает.

— Морально или физически?

— Да по-всякому. Взять даже физические ощущения: если это не очень сильные травмы конечно, то они буквально уничтожаются. Человеческое сознание настолько мощное, что, выходя на сцену, ты становишься другим человеком, занимаешься другим делом. На сцене все потребности пропадают, но как только ты заходишь обратно за кулисы — всё, они опять возвращаются.

— Магия какая-то.

— Да, действительно, что-то необычное в этом имеется, но даже такое можно объяснить. Всё потому, что на сцене ты уже не ты, а совершенно другой человек. Понятно, что у другого человека иные потребности, вот и получается забыть о своих.

Он даже однажды порвал мениск во время спектакля, но всё равно играл. Полгода ждал операцию, не мог забыть про дикую, жуткую боль, но продолжал работать. В какой-то определённый период даже об этом забывал, не обращая внимания на больную ногу. Только когда начинался приступ, Антон обращал на это внимание.

— А после выступления что?

— После? Возникает ощущение радости. Радость от того, что у тебя всё получается. Это классное ощущение, возможно, даже эйфория. Не во время того, как ты на сцене, а именно после. А, и ещё, когда тебе хлопают.

За сценой находятся кулисы. Оказывается, у разных частей сцены есть свои названия. Задняя часть называется арьер сцены, а центр — аванс. По бокам находятся карманы. В этих карманах находятся декорации. Также сцену можно разделить на планы. На первый, второй, третий и так далее. Количество этих самых порталов зависит от идеи спектакля, но обычно их шесть.

Роли на жизнь актёра никак не влияют, но благодаря им открываются разные качества, о которых никто не догадывался. В пьесах персонаж попадает в незнакомую для артиста ситуацию. Актёр начинает задумываться, а как бы поступил сам на месте героя. Ещё сложнее показать эмоции персонажа, неестественные для артиста. В эти моменты и начинает работать фантазия.

В каждом своём персонаже Антон может узнать себя. Всё равно приходится вживаться в роль, поэтому двух одинаковых Гамлетов не бывает. В этом и прелесть актёрской профессии для него, ведь сколько артистов, столько, опять же, к примеру, и Гамлетов. Хотя текст все актёры произносят один и тот же, эмоции тоже они выражают вроде подходящие, но чем больше артист развит как личность, тем сложнее получается роль. Тем она более разнообразна и тем получается отличной от остальных. Так с каждой пьесой, с каждой ролью.

— А что должен уметь актёр?

— Да всё, — отвечает он просто и не задумываясь. — Чем больше умеет делать артист, тем лучше для него. Допустим, он делает тройное сальто, играет на пяти музыкальных инструментах, умеет выполнять трюки, неважно что, но это точно пойдёт ему только в плюс. Также актёр должен быть всесторонне развит, куда без этого.

Спрашиваю, считает ли он себя профессиональным актёром, а он, смеясь, говорит, что да, у него же так в дипломе написано.

— Что значит «профессиональный актёр»? Да, я считаю себя профессиональным артистом, другое дело, если я, например, встречусь с мастодонтом из режиссёров. Он скажет, что я не профессиональный артист и многого не умею, и он будет прав. А я скажу, что профессионал и научусь этому, и тоже буду прав. В общем, я считаю себя профессиональным артистом, а как считают другие мне пофиг.

Мифы
Мы идём по запутанным коридорам театра, потом — на этаж артистов. На этом этаже располагаются специальные комнаты для актёров, хотя что уж там, просто гримёрки. У него гримёрка не личная, а смежная с его отцом, Виктором Антоновым, заслуженным артистом России. Говорит, с удовольствием бы показал всё в гримёрке, но сейчас она занята гастролирующим театром.

Работать артистом, если сравнивать с миром, это всё равно что жить в России, считает Антонов. В том плане, что в мире много денег, а в России — мало. На самом деле, это стереотип, и можно зарабатывать деньги, работая в театре. Антон говорит, что он тому живой пример.

— Говорят, что в актёрской профессии нет ничего сложного. Это миф?

— Нет, ну многое говорят. Естественно, это миф, — иронически сообщает он.

Я хочу задать ему следующий вопрос, но он, не замечая этого, эмоционально продолжает:

— Говорят, что ничего сложного нет в актёрской профессии: вышел на сцену и кривляйся. Так иди, попробуй, если такой умный. Что случается с человеком, когда ему надо выйти на сцену?

— Это смотря, какой человек.

— От этого мало что зависит. Обычно у человека ступор, он не может подняться на сцену. Даже банально выйти перед классом и прочитать стихотворение — для многих это уже пытка. Надо вспомнить об этом прежде, чем говорить, что профессия актёра легка.

Видимо, тема стереотипов действительно не очень приятна ему, но вопросы-то надо задавать, так что на свой страх и риск я продолжила:

— Слава важна для актёра?

— Знаете, есть такое хорошее выражение, подходящее к этой теме: плох тот солдат, который не хочет стать генералом. Многие говорят: «Да просто за идею работаю, мне не нужна слава». Я, конечно, не могу говорить за других, но я хочу славы, мне это нравится.

—А кому она не нужна?

—Да мало ли. Кто-то может дзен-артист, ему не нужна слава, деньги, он питается дошираком и играет в провинциальном театре. Для него такая жизнь прекрасна.

Подходим к стенду, который похож на доску объявлений. На этом стенде вывешивается распределение актёров по спектаклям. Как это происходит? Директор пишет приказ и далее списком вывешиваются имена всех актёров, играющих этом спектакле. Слева пишутся имена артистов, а справа — их роли.

Есть мнение, что актёр независим в своей творческой реализации. Антон говорит, что независим только хороший актёр. Хотя хороший спектакль — всегда тандем актёра и режиссёра.

— Пусть тебе может не нравиться спектакль, но, если есть симбиоз артиста и режиссёра, тогда уже плевать, хороший получился спектакль или плохой, в любом случае, он получился. Если есть разрозненность и артист заявляет, что он независим и будет делать то, что хочет, то ничего путного из этого не выйдет. Режиссёр ему этого не позволяет и делает все по своей задумке. Это не очень хорошо. Как сказал Бернард Шоу, имейте наглость иметь своё мнение и имейте мудрость его скрывать.

Созидание
Рассказывая о репетициях, он сравнивает их с желанным ребёнком.

— В любом случае репетиции — муки рождения. С ребёнком также. Как бы он ни был желанен, это не останавливает рождения в муках. Рождение — тяжёлый процесс как для ребёнка, так и для матери. Рождение репетиций — такие же радостные муки и для режиссёра, и для артиста.

— Интересное сравнение, ничего не скажешь.

Актёр говорит, что это обычное дело для творческих людей.

— Как происходит подготовка к спектаклю?

— Вообще каждый режиссёр ставит репетиции по-разному. Есть те, кто репетирует годами спектакль, а есть такие, кому хватает примерно двух месяцев. У нас обычно репетиция занимает полтора или два месяца. Вот приезжает режиссёр и у него есть 30 или 45 репетиционных точек, и он должен их правильно распределить и создать из этого спектакль.

— Сколько длится одна репетиционная точка?

— Репетиционная точка — либо один день, либо это утро и вечер, хотя это уже две точки. Обычно репетиция длится с одиннадцати до двух или с шести до девяти. По крайней мере так написано в нашем трудовом договоре. Эти три часа — две репетиционные точки.

— Когда премьерный спектакль, то репетиций больше, чем обычно?

— Всегда определённое количество. Сначала выстраивается весь спектакль полностью, обычно хронологически. Вызываются только те артисты, которые задействованы в сцене. Остальные не вызываются, но некоторое приходят по собственному желанию.

Он считает, что сидеть на репетиции — скука смертная, да и отвлекаешь людей других. Это же всё время прерывание процесса.

— После собрания всех актов за последние несколько дней до премьеры начинаем гонять весь спектакль целиком. Полные прогоны со звуком, светом и костюмами. Обычно даётся полных четыре или пять прогонов.

Артист приходит за 45 минут до спектакля. Повторяет реплики, танцы, если они есть, надевает костюм, делает причёску, проверяет реквизит и всё: звенит третий звонок и он находится на сцене.

Все костюмы хранятся в костюмерной, но некоторые стоят около сцены. Здесь и платья, и различные брюки с рубашками, и шляпы, но больше всего мне запомнились большие ангельские крылья. По пути мы, кстати, встретили костюмера, но имя девушки узнать не удалось.

Раз начали говорить о костюмах, то надо и о реквизите сказать. В театре есть специальная комната, где он хранится. Возможно, комната не одна, но прошли мы только в эту. Когда мы зашли в неё, мне показалось, что мы в «Икее». В этой комнате высокие потолки и не один уровень полок. Около каждый полки есть лифт.

— Нужно ли всё время проводить в театре для достижения результатов?

— Если я буду все своё свободное время проводить в театре, то я не познаю мир, я не заработаю денег, не реализую себя ещё в других видах деятельности. Как сказал Уильям Шекспир, лишь в чувстве меры истинное благо. Надо найти золотую середину.

Говорит, что любит эту профессию, но не ударенный. Есть такие артисты, которые погрузились в этот театр, они в нём живут. Это здорово, считает он, нужны такие люди, которые будут это всё делать, но он не из числа этих людей, не фанатик.

— Раз мы начали говорить про творческий процесс, то расскажите о людях, которые больше всего повлияли на ваше творческое становление.

— Много личностей было. Вспоминается человек, который работал у нас главным режиссёром два года назад, Александр Огарёв. Вот он реально повлиял на моё актёрское становление. Причём он повлиял довольно грубым и жёстким способом.

— Расскажете?

— Нет, описывать не буду, страшная история, — задумался он. — В любом случае, после него я стал действительно неплохим актёром.

Упорство
Антон в своей профессии сталкивается со всеми смертными грехами. Потом поспешно добавляет, что, конечно, кроме убийства и воровства. Существуют разные трудности: это и зависть, и муки создания, и страх, злоба, гнев, ненависть к себе, в общем все самые плохие чувства, рождающиеся в человеке. Именно их он считает самыми главными врагами артиста, но, как говорится, не узнав своих демонов, ты не познаешь себя.

— Отношения с коллегами хорошо складываются?

— Есть такое понятие, как профессионализм, и даже если коллеги как люди друг друга не воспринимают или даже ненавидят, но им вместе играть, то все личные чувства остаются за кулисами. С коллегами самые разные отношения: и ссоры, и ругань. Это нормально, мы все люди.

Говорит, до драки у него, конечно, не доходило, но они почти могли быть.

— У театра есть свои правила?

— Да, но в основном они существуют для актёров.

Как выяснилось, нельзя заходить на сцену в уличной обуви, за это бьют (надеюсь, что это метафора такая). Также нельзя входить в зал во время репетиции, потому что это нарушение творческого процесса. Ни в коем случае нельзя шуметь и разговаривать громко.

— Как считаете, какие перспективы у театра и актёрского мастерства в будущем? Будут ли люди ходить в театр?

— Люди всегда будут ходить в театр, какие бы технологии не развивались в кино, в играх и так далее. Возможно, когда создадут искусственный интеллект с офигенными творческими и актёрскими способностями, тогда, может, театр и не нужен будет, хотя тоже спорно. Творчество — оно же везде. Театр никогда не умрёт.

Актёр — древняя профессия, она будет всегда жить, ведь всем нужны эмоции, говорит он и восклицает: «Хлеба и зрелищ, дамы и господа!». Именно поэтому повара и артисты не умрут никогда.

Мы практически доходим до зала, и Антон рассказывает, что многие артисты спустя некоторое время уезжают учиться на режиссёров, но он пока не готов к такому шагу.

Заходим в зал и прямо перед глазами — множество пустых мест, в зале нет ни одного зрителя. Он тоже смотрит в зал и неопределённо хмыкает, а потом поясняет:

— Весёлая штука. Артист может быть там же, где и зритель, но зритель не может быть там, где артист.


Текст: Майя Довгаль
Фото: Мария Садковская,
фото со спектаклей vk.com/dramatomsk