— Я работаю ведущим утреннего канала «Однажды утром» на «Томском времени», работаю ведущим корпоративных и некорпоративных мероприятий всевозможных. Как попал в индустрию юмора? Попал на втором курсе, когда меня позвали в КВН. Как-то вот так всё завертелось, закружилось, начал играть в КВН, потом более на профессиональном уровне: премьер-лига, высшая лига. Познакомился с многими КВНщиками, организовывал и вёл лигу в Томском государственном университете, открытая лига КВН университетов она называлась. Был там редактором. Как-то мы познакомились с Русланом Мирзахановым, Сергеем Слесаренко и с Женей Гольц.

В какой-то момент мы с Русланом работали на радио в холдинге одном и где-то на кухне как-то разговаривали про импровизацию. Руслан тогда создал театр «Так себе театр» и позвал меня в него. Тогда Жени и Сергея там не было.

— Сначала так себе театр выступал в «Театро», точнее даже в «Малине» (бар в Томске — прим. автора) — это были такие маленькие мероприятия. Потом доросли до большого зала «Театро» и привозили звёзд. Потихонечку коллектив менялся и рос: кто-то уезжал, кто-то уходил, брали новых. И в итоге вот так всё случилось, что в какой-то момент нас стало четверо: я, Руслан Мирзаханов, Евгения Гольц и Сергей Слесаренко. Они тоже все КВНщики, тоже все поиграли в разных лигах вместе-не вместе. Я с Серёжей в одной команде играл и с Женей тоже. С Русланом только не играл, но в итоге в «Театре» мы образовались вот так вот.

— Когда мы первый раз видели импровизацию, это был какой-то YouTube-ролик «No Brain Theatre», который создал Коля Куликов. Это такой знаменитый достаточно человек, он потом стал сценаристом, написал сценарий для, по-моему, «Легенда семнадцать», «Движение вверх», «Я худею». И вот у него был такой театр первый импровизационный, и нас. Конечно, это сильно увлекло, потому что да, это был прямо глоток свежего какого-то воздуха юмористического направления. И мы решили пробовать и, конечно, очень большое было отличие от юмора, который мы привыкли писать. Который сидишь, пишешь часами — выписываешь шутку, чтобы она стала легендарной, идеальной.

Тут же всё рождается буквально на ходу, не нужно готовиться, но по факту, как бы это в кавычки возьмем — «не нужно готовиться», потому что на самом деле к импровизации нужно очень, очень сильно готовиться. Различается написание юмора в разных жанрах: там ты сидишь и делаешь какие-то разгоны, выписываешь юмор. Здесь же ты нарабатываешь инструменты, которые потом применяешь на сцене — инструменты импровизации.Ну и сиюминутный юмор, он как-то как будто бы всегда смешнее, потому что к нему больше кредита доверия, он рождается здесь и сейчас, и люди на него более живо всегда реагируют.

А когда, допустим, ты смотришь выступление команды КВН или стендап-комика, ты думаешь: ну да, это ты придумал, молодец, подготовился, но как-то на меня это не повлияло. Когда же ты смотришь импровизационное какое-то действо, ты как будто участвуешь как будто вместе с импровизатором. Живешь в этом моменте, и поэтому у тебя всё веселит намного больше.

— Потому что этот жанр одновременно и сложнее, и легче, чем всё остальное. Сложнее, потому что это импровизация: нет никакого сценария, ты выходишь на сцену и не знаешь ни слова из того, что через секунду будешь произносить. А чтобы расти, надо выбирать то, что сложнее. Но вообще, второй аргумент для нас более действенный — не нужно ничего придумывать заранее. Не надо учить никакие слова! Готовить реквизит, шить ростовой костюм бобра в ночь перед игрой. Кто играл в КВН, — поймёт. Вообще импровизация — как суперсила для артиста. Люди знают и видят, что ты выкручиваешься и шутишь на ходу, и, если ты делаешь это хорошо, им кажется, что ты почти супергерой. Придумывать шутку на ходу и слышать в ответ сильнейшую реакцию — самые невероятные эмоции.

— Ну, во-первых, мы такие одни. Это, так сказать, уникальное предложение на рынке развлечений Томска. И как пишут сами зрители: «каждый концерт неповторим», ведь он не заготовлен, поэтому даже самый постоянный зритель каждый раз видит что-то совершено новое. Мы всегда добавляем в шоу новые форматы и чередуем классические, самые популярные и любимые в нашем исполнении. Вообще, причин много, на мой взгляд. Но, боюсь, можно захлебнуться в самохвальстве. Людям просто нравится смеяться, людям хочется доброго, весёлого, актуального, жизнеутверждающего юмора — такие эмоции всегда в цене.

— Когда смешно — тогда смешно. Везде смеются от хороших шуток, вне зависимости от их тематики. В Сибири зритель тёплый, это точно можно сказать. Томичи не жадничают, отдают энергию. А ещё люди у нас интеллигентные, это все отмечают. Но не душнилы! Любую шутку примут, если она небанальная.

— Если говорить конкретно об этом проекте, то выступления на зал поклонников ИК («Импровизация команды» — прим. автора) порой немного отличается. Средний возраст зрителя там бывает чуть ниже наших привычных зрителей. Какие-то олдовые по темам шуточки бывают не близки совсем молодой аудитории. Но, в целом, правило работает всё то же: когда смешно — тогда смешно. Ну и надо сказать, проект ИК соревновательный, а это подразумевает немного другой настрой у юмора — баттловый. Мы концертный коллектив, «биться насмерть» — не наш вайб. Долго перестраивались на этот лад, были слишком добренькими.

— Думаю, как и у всех талантов, к этому есть разная степень предрасположенности. Как «пальцы пианиста» или определенные врожденные физические данные у спортсменов. К счастью, порог входа в юмор намного ниже, чем у всего остального. Приобрести навык смешить может каждый, кто очень желает. Можно научиться писать шутки и играть их, существуют разные курсы, книги и прочее. Самое сложное бывает определить свою органику — то, в чём ты очень естественно смешон. Ну и, конечно, придумать сильную шутку, увидеть смешное в обычном — это не всегда просто. У некоторых это всё происходит интуитивно, а кто-то не находит это никогда.

У меня, как и у многих, юмор из семьи, мой старший брат очень смешной, он меня нещадно веселил в детстве, очень красочно пересказывал истории, изображал разных персонажей, я много от него переняла. И с самого детства тоже пыталась всех смешить. Любила юмористические передачи, комедии — смотрела всё. И как-то сама просекла, что у шуток есть формулы, и что получается конкретно у меня рассказать и чем рассмешить. Сколько себя помню, запоминала как можно больше анекдотов, чтоб было, что рассказывать во дворе.

— Не считаю, что юмор сибиряка как-то кардинально отличается от юмора «уральца». Это тонкая грань, построенная на шутках, актуальных для зрителя (Например, про Томск, учёбу в университете или снег). Зритель всегда смеется над тем, что действительно смешно и понятно. Это извечные темы, проблемы, события. Смешно — смеётся. Не смешно — не смеётся.

— Конкретно на съемку приходят люди, которые любят движение «Импровизации»: съёмки, звёзд и т.д. Туда надо сильно хотеть, чтобы попасть, но даже их чувство юмора не отличается от тех, кто приходит на наши концерты. Правила смешной шутки работают всегда и везде. Они такие же люди, как и мы.

— Я думаю, что это врожденное, но выработанное и выточенное на протяжении долгой работы. Чувство юмора, как чувство вкуса — либо есть, либо не лезь в это.