Аня: Друзья, привет! Мы продолжаем разговор о некоммерческих организациях. А если конкретнее, сегодня мы поговорим о фейках, стереотипах и неприятных вопросах, с которыми приходилось сталкиваться Благотворительному фонду «Рука помощи».

Чтобы вылезти из болота незнания, развеять мифы о деятельности НКО, поговорим с одним
из социальных работников — Олегом ШУКУРОВЫМ, который поможет нам во всём разобраться.

Аня: Большинство людей мыслит стереотипно и считает, что «бывших наркоманов не бывает». Даже после лечения люди не могут перебороть тягу к наркотическим веществам. Некоторые
из тех, кто прошёл реабилитацию, упоминают в отзывах, что проходили её несколько раз. Каков примерный процент успешных случаев (из опыта Фонда)?

Олег: Конечно, есть такой стереотип. И я так раньше думал, что бывших не бывает. Про себя. Что мне уже ничего не поможет, и никогда я уже не избавлюсь от этого, это останется
на всю жизнь. Слава Богу, что это не так.

Олег: Выход есть. Он всегда есть. Многое зависит от человека: он должен понимать,
что есть проблема, и желать избавиться от неё и соглашаться на условия реабилитации. Процент успешной реабилитации хороший, 17–20 % у нас ремиссия. Многие говорят и пишут, что у их центра 100 %-ное излечение. Это ложь. 100 % не бывает. Это мошенники.
Так тоже можно отличить фейковые фонды помощи.

Большое количество людей находятся в ремиссии от 3 до 19 лет. Да, бывает такое,
что кто-то проходит реабилитацию не с первого раза. Я тоже не с первого раза прошёл её.
Всё зависит от человека. Главное — желание, остальное будет во время реабилитации.
Когда я поехал в первый раз, у меня не было желания.

Олег: Было только одно желание — убежать, вернее сбежать из этого города,
от проблем, которые накопились за период моей жизни. Желания изменить свою жизнь
не было. Во второй раз я знал, чего я хочу, к чему я стремлюсь. Поэтому всё получилось.

Аня: Несмотря на то, что Федеральный закон от 12.01.1996 N 7-ФЗ (ред.
от 08.06.2020) «О некоммерческих организациях», ст. 2. гласит, что
«1. Некоммерческой организацией является организация, не имеющая извлечение прибыли в качестве основной цели своей деятельности и не распределяющая полученную прибыль между участниками», под видом НКО зачастую пытаются заработать нечестно. Наверняка вы знаете о фейковых благотворительных фондах и людях, что на них ссылаются. Играя на чувстве сострадания людей они пытаются заработать. Встречались ли Вам люди или организации, которые под прикрытием помощи нуждающимся, собирали деньги себе в карман? Я лично столкнулась с такой ситуацией: ехала в автобусе, и вошёл мужчина, который просил пожертвования на лечение своей дочери. С одной стороны, было желание помочь. С другой — почему-то были сомнения. Вот как на Ваш взгляд, можно отличить настоящий благотворительный фонд от фейкового? Приходилось ли Вам чувствовать подозрение на фейк со стороны жертвователей по отношению к Вашей организации?

Олег: Конечно, встречались люди, которые собирают пожертвования. На улице ходят с ящичками, может, вы видели. На дорогах они стоят, на светофорах, где-то просто идут с маленьким ящичком, со стопкой бумаг — собирают пожертвования. Так не делается. Да, мы тоже собираем на улице. Стоим, например, возле торгового центра, с которым у нас соглашение, договор подписан о том, что на благотворительных началах собираем финансы на развитие «Центра матери и ребёнка». На таких основаниях, подкреплённых бумагами, на таких договорённостях — можно. По закону.

Олег: Отличить фейки можно, например, по сайту. Если там есть отчётность о проделанной работе с их стороны. Если финансы, выделенные на какой-то проект, дошли до проекта. Если на сайте есть документация: свидетельства всевозможные (о том, что такая НКО существует), устав. Кроме того важно наличие живых фотографий на тему их деятельности,
и они должны обновляться. Тогда это не фейк.

Аня: Да, в том, что «Рука помощи» — не фейк можно легко убедиться! Смело переходите по ссылкам:

Олег: Да, приходилось чувствовать подозрение на фейк по отношению к организации,
в которой я работаю. Наверное, не раз. В основном это люди, которые обожглись. Люди, которые когда-то пожертвовали, думали, что помогли кому-то, а потом поняли, что их надули.
И человек начинает думать так про все фонды. И таких людей немало. Мы часто их встречаем, нам пишут об этом, говорят. У нас есть в некоторых местах кубы, рядом стоят волонтёры. Понятно, что у нас по разрешению, по договору всё происходит, официально. Многие жертвуют, так как знают нас не первый год. А есть люди, которые подходят и начинают ругать нас, что мы обманщики, мошенники. Мне кажется, что их когда-то обманули или они никому
не верят, либо говорят, что государство должно помогать.

Аня: Некоторые организации остерегаются журналистов, предпочитают просто работать
и помогать людям. Возможно скромничают, а может их раздражают вопросы, которые они считают глупыми и неуместными. Какие вопросы и фразы журналистов или окружающих
о подопечных и деятельности Фонда Вас раздражают и почему?

Олег: Единственное, мы не даём интервью непроверенным СМИ. Бывает, журналисты просят ответить на пару вопросов. Я захожу на их сайт, а там — сплошной негатив в сторону государства. На мой взгляд, это неприемлемо.

Меня на самом деле ничего не раздражает. Я понимаю, что могу быть осведомлён о том,
чем мы занимаемся, а эти люди нет. Они могут не знать ответов. Разве это повод для раздражения? Мы не остерегаемся журналистов, наоборот, хотим взаимодействия. Важно рассказать людям о том, чем мы занимаемся. Показать, что есть выход. Чем больше людей узнает, тем большим мы сможем помочь.

Аня: Вы дочитали до конца? Значит, Вы человек неравнодушный. Это первый шаг на пути к тому, чтобы научиться рассказывать о важном без фейков, предрассудков и стереотипов.
Второй шаг — стать волонтёром.